Вперед в прошлое
Шаг, шаг, шаг.
Ноги сами несли его вперед – туда, где он когда-то провел десять лет своей жизни, десять долгих лет… Вот он вынырнул из-за поворота на очередной улице и остановился – вздохнул облегченно и радостно. Да, он наконец-то пришел – после десяти лет разлуки он вернулся к своей родной школе, к людям, давшим ему так много – помогавшим сделать первые шаги, поддерживавшим и вдохновлявшим его…
Итак, он пришел, вернулся к своим воспоминаниям – воспоминаниям наяву. Лишь после десяти лет разлуки жизнь предоставила ему этот шанс. А ведь он был еще совсем ребенком, когда переступил этот порог – маленьким беспомощным ребенком, нуждающимся в защите и помощи… Теперь же он сам мог защитить других и помочь им.
Подошел к зданию школы – и сразу же окунулся в радостную и беззаботную атмосферу детства – время, которое он провел в труде, но не развлечениях. Развлечения… он улыбнулся. Прожигание драгоценного дара жизни, суррогат для бездельников. Он отчетливо помнил сейчас, как провел это время в труде – нет, не глупой зубрежке, а умной учебе, – и учился находить в этом радость.
А другие… другие люди делали иные выборы. Кто-то – схожий с его, кто-то совершенно иной. Они строили свою жизнь, каждый по-своему – как хотели, как считали нужным, как им было удобно. Словом, каждый по-своему – они имели на это право. Кто-то пил пиво и курил сигареты. Кто-то беспрестанно гонял в футбол, с утра до вечера проводя время на утрамбованном асфальте стадиона. Кто-то зубрил толстые правильные учебники. Словом, каждый совсем-совсем по-своему.
Шаг, еще шаг, еще много-много шагов – подъем по старым лестницам старого здания. Первый, второй, третий этаж… Стоп. Он зайдет к своему бывшему классному руководителю, потом – к остальным учителям. Стук в дверь – и до боли знакомое, хоть и заметно постаревшее лицо женщины. Приветливая улыбка на его лице – женщина отвечает ему тем же. Она узнает его и приветствует, она рада встречи с ним – впрочем, как и он сам. Разговор – долгий длинный разговор, который, казалось, будет тянуться вечность. Он рассказывал об этих десяти годах своей жизни, рассказывал и о своей школьной жизни – так, как понимал и чувствовал ее теперь. Разговор длился и длился – он говорил, а она внимательно слушала и радовалась за него. Любимый школьный учитель.
А потом пришла пора уезжать – возвращаться в институт в другой город. Последний прощальный взмах рукой – и в путь. В путь.
* * *
Стук железных колес. Мерное покачивание вагона электрички. Свист ветра в слегка открытое окно. Сонные пассажиры. Чей-то пушистый кот, вальяжно прохаживающийся по салону.
– Барсик, – позвал он. – Иди сюда.
Но кот лишь медленно поднял хвост, развернулся и пошел в другую сторону. Забавный зверек.
Теперь он возвращался в свой город, где закончил институт и где работал. Очередная остановка… методический голос водителя… входящие и выходящие пассажиры. Лицо – это знакомое лицо... лицо школьного друга. Человек шел прямо на него – какой-то невидящий и блуждающий взгляд был на его лице… Усталое лицо изможденного человека. Вот он сел рядом и даже не узнал его – а ведь они учились вместе так долго! Учились в одной школе…
– Иван, – окликнул он. – Иван, привет. Неужели не узнал? Не узнал? Я Павел. Мы же учились с тобой в одном классе! Ну, неужели забыл?
– Павел… А, да, привет. Привет, – повторил человек и отвернулся к окну.
Сердце его екнуло и больно сжалось. Что такое, что же случилось? Не так, совсем не так представлял он встречу старых друзей! Что-то стряслось? Надо обязательно выяснить!
– Иван, ты не рад мне? Что с тобой, Иван? Ты же сам на себя не похож! Куда делся тот жизнерадостный и общительный парень, каким ты когда-то был? Я знаю, уверен, что ты и сейчас такой, только немного хандришь, да? Ведь ты просто устал? Давай, расскажи хоть о себе. Давай вспомним былое и нашу жизнь. А? Иван, очнись!
И он потряс его за плечи.
– Не… не надо… трясти. О-с-с… тановись… – еле ворочая языком пробормотал тот в ответ. – Я узнал т… тебя. Оставь… оставь меня одного… с моим г… орем. Н… не лезь, п… рошу тебя.
– Да что стряслось то?! Иван, да ты ведь знаешь – я никогда не бросал тебя в беде, никогда. И ты меня никогда не бросал, мы выручали друг друга – всегда! Ты же не мог забыть этого, не мог… я не верю, что ты забыл! Ты меня слышишь? Не верю!
– Жена… меня ж… жена бросила. И р… работа… с р… аботы у… волили, – наконец, донеслось до него.
Он вздохнул. И когда же люди научатся легче относиться к жизненным обстоятельствам и не пасовать перед ними? Ведь жизнь лишь открывает перед ними новую чистую страницу, где будет их писание – очередного этапа их жизни. Что же тут горького то? Надо уметь прощаться без обид и расставаться – легко. Надо уметь учить жизненные уроки и преодолевать барьеры, без этого нет роста и продвижения.
Он вновь посмотрел на друга. Ладно, похоже, пора переходить к сильным наступательным средствам.
– Бросила жена? Уволили с работы? Что за ерунда то?! И ты раскис? Раскис как мокрая варежка?! Но ты найдешь работу лучше! А жена… жена ведь не твоя собственность. Она сделала свой выбор – прими его, каким бы жестоким по отношению к тебе он не казался. Он не жесток – это ты воспринимаешь его так, потому что привязался к ней и начал считать своей собственностью. Она свободный человек, она сделала свой выбор – такой, какой считала нужным. Пожелай ей счастья!
Он не был уверен, что его речь сразу же будет воспринята и осмыслена. У него сейчас была иная задача – растормошить своего друга.
И он продолжал говорить – парировал нелепые и взбалмошные выпады, воодушевлял его, убеждал, что тому все по силам. Он хотел помочь своему другу, хотел, чтобы тот наконец-то научился помогать себе сам и уже не нуждался постоянно в помощи извне.
Они говорили – и друг плакал. Он заплакал, когда они стали беседовать о его жизни и анализировать ее. Он плакал о несбывшихся мечтах и надеждах, плакал о светлой и чистой любви, которую он так хотел найти, и которую он найти не мог – потому, что искал вовне, а надо было – в своем сердце. Он говорил о том, как поддался влиянию друзей, которые друзьями ему не были, как начал пить. Как не смог проявить силу воли и осекся, поддался и полетел в пропасть. Как жена, не способная более мириться с постоянными выпивками мужа, бросила его и ушла к другому – бросила, даже не пытаясь помочь. Как своими руками после этого он рвал и крошил собственные мечты о семейном счастье, о взаимной любви, как стал ходить в бары и ночные клубы. Как каждый день у него появлялась новая женщина – женщина-на-день – то, с чем приятно было лежать в постели, для него – не человек. Как он пытался прервать эту жизнь и начать другую, но постоянно не хватало сил потому, что он не верил в себя другого, и потому, что уже поставил на себе крест.
Он говорил, а друг слушал. Извлекали уроки, которые Ивану давно пора было извлечь. Говорили о выборе, который он сделал – неправильном, не лучшем, говорили о выборе другом. Выборе жизни, а не смерти, выборе счастья, но не горя, выборе радости, а не печали.
Они долго еще сидели вместе – и под потоком теплых, сильных и убеждающих слов друг, наконец, успокоился. Поверил в себя, и на лице его отразилась непоколебимая убежденность во что бы то ни стало изменить свою жизнь. Он – сильный. Он – сможет. Не может не смочь. Сможет.
Теплые слова благодарности, счастливые улыбки. Прощание.
– До встречи, Иван!
– До встречи, Павел!
Стук колес. Мерное покачивание вагона. Кот, вальяжно вышагивающий по салону. Он подъезжал к городу. Он очень надеялся, что сумел помочь другу – очень-очень надеялся.
Они подъезжали к городу. Жизнь открывала перед ним новую страницу.