Лицензия

Молния прорезала ночной небосвод Мегаполиса, на доли мгновений осветив выскочившего из переулка и устремившегося в сторону «Зоны S» человека. Столь редкое в это время года природное явление, так в полной мере и не обузданное учеными корпораций, оно было одним из немногих, что еще изредка было способно порадовать этого беглеца, несмотря на все свои побочные энергостатические эффекты.

На бегу человек что-то буркнул себе под нос, коснулся свободной рукой своего запястья – и вот очертания его внезапно стали все менее и менее четкими, точно сливаясь с окружающей действительностью, а спустя пятнадцать-двадцать секунд он и вовсе пропал из привычного обывателям Мегаполиса фотонного поля зрения. Словно в ответ на это удивительное исчезновение, очередная молния осветила фрагмент «Зоны D», более известной среди жителей мегагорода как «территория изгоев», прежде чем окончательно раствориться в бескрайней ночной черноте.

Ищейки министерства внутренней безопасности выискивали опознавательные идентификаторы и текущую дислокацию Томаса вот уже несколько дней после столь нашумевшего по всем информационным каналам резонансного убийства главы «Симбионикса» – крупнейшей корпорации Мегаполиса, занимающейся разработками и «улучшением» его генофонда, а точнее будет сказать – множеством принудительно навязанных «Лигой Семи» генных модификаций, призванных сделать подвластных им жителей еще более управляемыми и послушными, равно как и окончательно воплотить столь давнюю лелеемую правителями прошлых столетий мечту о создании супер-солдат.

Антониус Ризарио – почти бессмертный и бессменный лидер «Симбионикса» вот уже на протяжении более двух веков, член наводящей страх на простых обывателей «Лиги Семи» – негласного правительства Мегаполиса, целиком и полностью состоявшего из глав крупнейших мегакорпораций – пал смертью храбрых, предаваясь виртуальным плотским утехам для своего сознания в закрытом сегменте нейросети, пока тело его под надежной охраной восседало на пьедестале в личных покоях собственного небоскреба со множеством прилаженных к нему нейроимплантов. Антониус был известным любителем подобных вечерних «просветлений сознания», а вот Томас… а для Томаса нейросеть давно уже стала его вторым домом.

«Виртулэкс Энтэрпрайз» – разработчик нейроимплантов и по совместительству отец, создатель и бессменный куратор всей нейросети – с радостью выдал бы лицензию в миллионы «кредо» за поиск сетевого профиля все еще не найденного хакера – и это была бы баснословная сумма за ум и сознание изгоя, хвалебная песнь всем изгоям, которых «Симбионикс» до сих пор считал лишь побочным неудачным продуктом первичных экспериментов по созданию тех самых супер-солдат. Одна голова гидры умерла. Вырастут ли новые? 

На бегу, все еще укрытый от объективов городских камер слежения и время от времени курсирующих над домами дронов полем пространственного трансформера – «стелсара», вмонтированного в грудь стеллар-костюма, Томас невольно улыбнулся.

«Ваше же оружие губит вас самих, не так ли, о великие и могучие сего мира, возомнившие себя полубогами?»

Каждый из этих семи полубогов, мнящих себя детьми вечности и властителями людских судеб, сам не мог избежать собственных страхов, страстей и слабостей.

«Думаете, это вы выслеживаете и уничтожаете нас словно скот? Это мы идем за вами. И с каждым днем нас становится все больше».

Пространственный трансформер, более известный как «стелсар» – чудо инженерной мысли, небольшой по размерам прибор, способный искривлять малые фрагменты пространства, был его, Томаса, настоящим спасением против ищеек.

Находившаяся в прямом подчинении у «Лиги Семи» служба внутренней безопасности Мегаполиса очень не любила таких вот резонансных убийств сознания жертвы в сети с последующей неизбежной смертью ее физического мозга. А скрыть следы нейропроникновения полностью было физически невозможно даже лучшим из хакеров. По мельчайшим квантовым изменениям, путем сложных расчетов ищейки в конечном итоге вычислят сетевые координаты его первичного входа в нейросеть и точку отключения, и установят проекцию соответствия между виртуальным и физическим миром.

Так они узнают координаты прошлого убежища Томаса. Но к тому моменту он уже будет в своем новом доме. И тогда прозвучит зов.

* * *

Шаг. Шаг. Прыжок. Еще прыжок. Тяга. Приземление и кувырок.

Миниатюрные реактивные двигатели, вмонтированные в ноги стеллар-костюма, успешно преодолевают пятиметровую стену, отделяющую крохотную по масштабам Мегаполиса «Зону S» от негласной территории изгоев, правительственных территорий «Зоны W» и «Зоны A» – домена мегакорпораций. Вот оно – поле великой битвы прошлого, а ныне же – лишь технологическое кладбище.

Эта территория уже много лет серьезно не охранялась. Победители возвели по ее периметру многометровые стены с минимальным количеством сенсорных датчиков, дабы отвадить мутировавших бродячих животных – побочных продуктов очередной серии экспериментов «Симбионикса» – и бездомных. Видимо, не считали эту территорию способной нанести ущерб их планам. Что ж, напрасно.

Пятьдесят земных лет тому назад это была зона ожесточенных сражений Сопротивления и корпораций. Тогда, полвека тому назад, дух людей еще был иным. Не сломленным. Не покоренным. Живым. Но теперь это было лишь кладбище техники и памяти.

Томас плохо помнил детали тех лет – в те давние и полузабытые под пропагандой корпораций времена он был еще маленьким подростком. Он смутно помнил, как однажды по информационным каналам визоров раздался зов. Призыв вспомнить себя настоящих – еще не порабощенных сладкой ложью корпораций, способных мыслить и ясно помнить цель своего прихода в этот мир людей. Призыв сражаться против всеобщего контроля, массовой слежки и лжи, против навязываемого людям всего мира морального вырождения, ставшего новой нормой. Призыв искать своих отнятых «ради всеобщего блага» корпораций детей и близких. Призыв отказаться от геночипов и лицензий. Призыв сражаться силой оружия, если того требует время.

Тогда, поначалу, пятьдесят земных лет тому назад, словно целую вечность в миниатюре – это был первично мирный призыв. Но уже сформированная к этому моменту из глав крупнейших корпораций, опутавших Землю словно паутина, «Лига Семи» мгновенно поняла потенциальный масштаб угрозы этого зова для сохранения своего статус-кво.

«Ада» – сердце нейросети, искусственный интеллект, созданный для ее поддержания и самоконтроля, названный так по имени первого языка программирования, за считанные минуты вычислил сетевые профили и координаты практически всех лидеров Сопротивления и пустил по их следам боевых дронов и роботов-ищеек.

Ракетные дроны и первичные прототипы боевых «мехов» – гигантских роботов, возвышавшихся на высоту нескольких этажей зданий – за несколько дней сломили все самые отчаянные очаги сопротивления на поверхности, загнав лидеров выживших членов Сопротивления в катакомбы под этой самой зоной. Затем были завалены все найденные на поверхности выходы, а поставленные на боевое дежурство роботы патрулировали эту территорию еще около месяца. После этой бойни еще в течение нескольких месяцев люди в черных как ночь тесса-костюмах из министерства внутренней безопасности приходили за выявленными «сочувствующими», дабы сделать их материалом для новых чудовищных экспериментов корпораций. В те дни они пришли и за родителями Томаса.

Это было то, о чем Томас хранил теперь уже ставшие очень смутными воспоминания в своей исконной, природной, а не чипированной как у многих из недавно выращенных людей памяти. Все же остальное он узнавал, рыская в сегментах резервных дублей нейросети, заброшенных и позабытых всеми, кроме нейрохакеров и самых первых из нетраннеров.

«Вы полагаете, что одержали победу раз и навсегда? Что ж, пусть ваша гордыня и высокомерие и дальше закрывают вам взор. Мы рождены для того, чтобы изменить сложенный вами миропорядок».

* * *

Аккуратно передвигаясь между разрушенными останками техники прошлых лет, попутно сканируя дорогу инфовизором, Томас двигался вглубь «Зоны S» в поисках ранее обнаруженного здесь сокровища. Но мысли его блуждали далеко от этих трагических мест.

…Когда-то неисчислимо давно мы еще могли называться людьми. Мы еще умели мыслить. Мы еще были разумны. Кто мы теперь – лишенные семей и выращиваемые в пробирках в недрах биофабрик новые слуги для «великих» этого мира?

…Мы забыли себя. Забыли свое прошлое и потому не способны предчувствовать и создавать будущее. В полустертых архивах нейросети почти не осталось данных о тех временах, когда люди еще были по-настоящему свободными. Когда у них были свои мысли и чувства. Когда их тело и дух полностью принадлежали им. Когда у них были свои страны и семьи. Когда еще не было всепланетного Мегаполиса. Когда они еще не были пищей для корпораций. Когда они были живы.

…Мы сами отдали им себя. А ведь все начиналось так обычно, буднично. Всего лишь умные телефоны, часы и дома, ежедневно отдающие фрагменты информации о нас самих в совершенно чуждые нам руки. Всего лишь воссозданные по этим фрагментам глобальные сетевые профили. Всего лишь практически стопроцентное по точности предсказание поведения отдельных граждан и, в дальнейшем, целых государств. Всего лишь владельцы мегабанков и основанных ими корпораций, щедро платящие виртуальными цифровыми «кредо» за эти массивы знаний о нас самих же. Отдав им себя настоящих, мы стали фальшивыми впоследствии.

…В ходе развития и улучшений «Ады» «умные города» стали слишком умными и слишком зоркими, а «умные дома» чересчур болтливыми. Были составлены и проанализированы маршруты движения, привычки, пристрастия, страхи и фобии, болезни, рационы питания, графы социальных взаимоотношений и все прочее, что имело хоть сколько-нибудь отдаленное отношение к пресловутым «персональным данным». Когда исчезает само понятие «личных данных» – не становится и личности… ну, или наоборот. Получив все эти знания о нас самих, корпорации перешли к этапу создания своих новых цифровых рабов.

…Были окончательно поглощены и слиты в единое целое все государства этого мира, и этот день вошел в историю под названием «Унификации». Приведение к единому наименьшему общему знаменателю всех накопленных человечеством знаний и опыта ради их сохранения исключительно в среде новых всепланетных правителей. Корпорации создали новые законы, а входящие в их состав мегабанки поработили большинство людей через процентно-кредитную систему. «Кредо» – новая финансовая единица – стала самой вожделенной пищей для многих. Новый земной Бог, если хотите. Так уж устроен человек: всегда должен быть кто-то выше его, на кого он может положиться в трудную минуту, или же переложить свою собственную ответственность.

…Новые законы внимали духу новой эпохи. Корпорации взяли на себя право на изъятие нужных или неугодных им людей практически из любых семей. Так появился материал для множества экспериментов. Когда нет государств и нет семей – каждый становится сам за себя, а бороться с изгоями-одиночками подчиняющееся «Лиге Семи» министерство внутренней безопасности умело как никто другой.

…Контроль над чужим разумом во имя всеобщего блага – что может быть гуманнее? Но под общественным благом новые властители дум понимали лишь свое собственное. На смену интернету и сетевым профилям пришла нейросеть – виртуальное «я» для каждого. Дивный новый мир в мире куда более страшном, ужасы которого проступали даже под взором «очков новой реальности» и подобных им гаджетов, способных на ходу изменять воспринимаемую человеком картину действительности в соответствии с его желаниями. И чем более страшным становился физический мир, тем более привлекательной для многих казалась нейросеть.

…Нейросетевые путешественники – нетраннеры – стали востребованы и вездесущи. Кто-то выполнял задания корпораций по сбору сведений, кто-то просто изучал открывшиеся ему новые возможности, кто-то выискивал шпионов и хакеров. А кто-то – такие, как Томас – и стал этим хакером. Но отцом и создателем нейросети была «Виртулэкс Энтэрпрайз», и она же – единственным производителем телесных нейрочипов, необходимых для входа в сеть. По крайней мере, вплоть до недавнего времени.

…После подавления восстания сил Сопротивления был создан механизм лицензий. По планам корпораций он должен был предотвратить саму возможность повторения инцидента и окончательно решить вопрос о стоимости человеческой жизни. Лицензии были разноплановые: одни являлись официальным разрешением на ликвидацию неугодных корпоративным менеджерам или тесно интегрированному с ним криминалитету людей; другие – «данным свыше» прощением за ряд прошлых преступлений; третьи, самые ценные для большинства – лицензии на жизнь или, иными словами, на право не быть превращенным в боевого раба для «Милитари Интэрнэшнл» или генно-мутанта руками ученых из «Симбионикса», а то и вовсе «пойти на удобрения» для «Санни Сойлс Агрикалчер». С того момента, как базы данных на каждую личность Мегаполиса оказались в руках корпораций и были адаптированы для своих нужд «Адой», судьба этих пешек большой игры оказалась в руках новых игроков. И для того, чтобы сделать человека святым или преступником, вознести его на вершины корпоративной лестницы или низвергнуть в пучины нищеты и беспомощности, достаточно было изменить всего лишь одну запись нейробазы.

…Интересно, сколько в глазах корпоративных элит будет стоить лицензия на ликвидацию Томаса?

* * *

Все эти мысли неспешно плыли в голове Томаса, пока он, ведомый сигналами своего инфосканера, использовал встроенные возможности стеллар-костюма – то грациозно левитируя, то легко перепрыгивая с места на место, продвигаясь к дислокации своего будущего сокровища.

Работающий на энергии гравитационного поля Земли «стелсар» надежно укрывал его от редких дронов или сканирующих лучей «мониторов» – нашпигованных электроникой наземных и орбитальных станций слежения, коими «Милитари Интэрнэшнл» – ведущий разработчик систем вооружения и безопасности – к настоящему моменту застроил практически две третьих территории Мегаполиса.

«Стелсар» был ответом на все виды слежки: при необходимости он мог полностью поглощать, создавая тень, или же полностью пропускать, не выдавая источника, все фотоны или радиоволны заданных диапазонов и длины, а также отправлять в нуль-канал различные типы излучений, фактически делая своего владельца невидимым как для электронных радаров, так и для очень даже вооруженных глаз-камер дронов.

Это был экспериментальный образец, созданный учеными нового Сопротивления на базе украденной из нейросети разработки «Милитари Интэрнэшнл». И единственной его проблемой и была эта самая экспериментальность. Но без риска его боевого тестирования было не обойтись.

«Ну что же, поиграем в прятки, ребята?»

Датчик инфосканера и геопозиционный модуль стеллар-костюма совместно сообщили о приближении к цели. Визор нейрошлема послушно построил перед глазами Томаса карту маршрута. Вмонтированные в голени и ступни костюма реактивные двигатели тихонько взревели и устремили тело Томаса в указанном на карте направлении.

* * *

Плата и вирус. Или же вирус – это грядущая и закономерная плата?

Этот чип, который Томас сейчас аккуратно вертел в руках так, чтобы инфосканер мог составить и сохранить в своей локальной памяти полную гелограмму его структуры, был, возможно, вершиной инженерной и научной мысли ученых погибшего полвека тому назад Сопротивления. На сколько же десятилетий они опередили свое время, как далеко ушли еще тогда от выхолощенных ученых безумных корпораций?

Чип определенно был частью какого-то сверхпроекта, связанного со способами преодоления первичных файрволов тогда еще только зарождавшейся и осознающей себя нейросети. Небольшой подземный комплекс, найденный Томасом в этом секторе «Зоны S» совсем недавно, определенно имел отношение к уничтоженной базе повстанцев, каким-то чудом частично сохранившейся здесь, на глубине нескольких десятков метров. Несмотря на все технологии спутникового и наземного наблюдения, которые корпорации получили в свое распоряжение за последние десятки лет, проникать своим всевидящим оком на эту глубину они еще не умели.

Томас обнаружил вход в эти развалины комплекса повстанцев почти что случайно. Кто же мог знать, что эти каменные нагромождения, закрывавшие спуск в ведущий в эти катакомбы тоннель, по факту – всего лишь очень качественно исполненная голограмма на автономной солнечной батарее? Каким чудом эта батарея продержалась почти что пятьдесят с небольшим лет – один Бог инженеров прошлого ведает.

Чип этот покоился в энергокристалле неокризолита, плавно левитируя над поверхностью рядом с грудой полуразрушенных терминалов и давно уже отключенных без резервных источников энергии капсул криобиогенетики. И самым ценным для Томаса в этой невзрачной на виде кристаллической структуре был записанный на нее код.

Первичный и очень поверхностный анализ, проведенный дебаг-модулем инфосканера еще во время первичного визита сюда, продемонстрировал его исходное предназначение – взлом файрволлов нейросети для проникновения в ее защищенные сегменты. Такие, например, как персональные виртуальные пространства членов «Лиги Семи».

Хитроумная комбинация программных лазеек и методов, позволяющая использовать изначально заложенные в код «Ады» возможности самоанализа для самораскрытия. И как показала совсем недавняя история печальной кончины Антониуса Ризарио – этот так и остававшийся до недавнего момента экспериментальным код инженеров и программистов разгромленного Сопротивления – или же вирус, если хотите – был самым что ни на есть рабочим и действующим вариантом. Залогом спасения человеческой расы. Началом конца и нового начала. Машинный вирус в ответ на человеческий. Какая ирония.

Новое Сопротивление родилось не сразу. После бесследной гибели родителей Томаса как «сочувствующих» в лапах корпораций долгие годы он жил скитальцем. Работал разносчиком инфобюллетеней в нейросети, нейроаналитиком, продавцом нейроимплантов, сетевым следопытом для ревнивых мужей, даже вышибалой в виртсекс клубе. Но по призванию и судьбе своей он был и оставался нейрохакером. И поиск выживших членов Сопротивления и их потомков он начал когда-то именно с сети.

Это было порядка пяти лет тому назад. А теперь, когда выжившие потомки лидеров Сопротивления уже воссоздали в катакомбах «Зоны D» свою базу, а масштаб их деятельности захватил топ-менеджмент корпораций, Томас наконец-то понял свое финальное предназначение.

* * *

Томас не считал, сколько прошло времени. Запасов сжиженного кислорода и еды ему должно было хватить еще как минимум на пару десятков часов. А дальше – дело навыка, судьбы и хоть чуточки везения.

Во что бы то ни стало ему требовалось доработать программный код нейровируса, найденный на этом чипе, так, чтобы взлом приватных сегментов нейросети уцелевших членов «Лиги Семи» уже не мог не состояться. Слабости и пристрастия каждого из них он выучил наизусть уже давно.

Секунда. Минута. Час. Искусственный интеллект дебаг-модуля инфосканера разбирает и по кусочкам воссоединяет вновь биты и байты кода, анализирует алгоритмы и высвечивает на нейрошлеме стеллар-костюма рекомендации.

Искусственный интеллект давно уже превзошел естественный. Или, быть может, люди так и не сумели раскрыть свой врожденный природный потенциал, слишком уж уповая на код и машины? Код вируса против кода «адовой» нейросети. Таран против стен. Свобода против рабства. И – хотя бы самую малую толику везения.

На завершающих стадиях изменения кода Томаса отвлек все нарастающий звуковой гул. Лишь бы только роботы-ищейки не отыскали его здесь. Скопировав измененный код в модуль памяти стеллар-костюма, Томас переключил инфосканер в режим боевого слежения и стал выбираться на поверхность.

* * *

На поверхности его как будто бы ждали. Или, быть может, просто решили временно усилить свои патрули?

Десятки ракетных дронов прорезали пространство, сканируя близлежащую к Томасу поверхность световыми лучами и радиоволнами. Где-то вдалеке их шуму вторил гул «мониторов». Томаса, закрытого щитом «стелсара», они, судя по всему, еще не обнаружили. Что же их встревожило, откуда взялся этот патруль?

Не мешкая, Томас ринулся в направлении своего убежища в «Зоне D». Именно там он должен будет выйти на связь с лидерами нового Сопротивления и именно там, в его подземной нейролаборатории, в сеть будет выпущен способный преодолевать защиты искусственного интеллекта вирус.

* * *

Прыжок. Кувырок. Лазерный луч дрона плавит камень и пластик, где только что стоял Томас, превращая их в кипящую и булькающую пузырями жижу. Снова прыжок. Активация модуля радиочастотных помех. Предупреждающий писк о наведенной и приближающейся ракете от модуля обнаружения и захвата целей.

Повинуясь мозговым импульсам Томаса, нейроинтерфейс стеллар-костюма делал практически все возможное для того, чтобы суметь уйти от погони, время от времени метая на реактивной тяге его тело то право, то влево, а то и вовсе бросая в пике.

Пространственный трансформер – «стелсар» – подвел его в самый неподходящий момент тогда, когда после выхода на поверхность Томас попытался активировать реактивные ускорители. Экспериментальный образец, мать его! Конвертер гравитационной энергии в нем вышел из строя и переключился на резервный источник питания напрямую от ядра стеллар-костюма, так что теперь Томаса время от времени можно было обнаружить либо по визуальным следам реактивных двигателей, либо самым примитивным радиочастотным сканированием. Мать его!

Очередной лазерный луч превратил в желатиноподобную слизь остов подбитого полвека тому назад повстанцами прототипа современных боевых роботов-«мехов» в нескольких метрах впереди Томаса. Уф!

Только бы добежать, долететь, допрыгать, в конце концов! Добраться до своего убежища и успеть выпустить вирус в нейросеть. Роботам-ищейкам понадобится как минимум несколько десятков минут для того, чтобы суметь пробиться в его нейролабораторию под землю.

Очередной прыжок. Ускорение свободного взлета. Уклонение от десятка «умных» самонаводящихся по системе «свой-чужой» пуль, прострочивших рядом. Активация постоянного поля электромагнитных импульсов для сжигания электронной начинки этих возвращающихся назад мелочных сук. Бессильным крошевом пули падают в паре метров от него словно в каком-то фантастическом фильме забытого всеми прошлого.

Снова прожигающий ночную тьму лазерный луч. Попытка уклонения. Фрагмент луча проходится по левой руке Томаса, мгновенно превращая два пальца в почерневший остов. Нейростимуляторы и обезболивающие, впрыснутые в кровь системой искусственного интеллекта его костюма. Мозг прорезает вспышка боли и рот Томаса заходится в немом крике. Только бы не потерять сознание от первичного болевого шока!

Снова прыжок. Рев реактивной тяги за спиной. Непрекращающиеся попытки активации конвертера гравитационной энергии. Показатели заряда ядра стеллар-костюма на двадцати трех процентах. Должно хватить.

И вновь лазерный луч рассекает тьму подобно молнии, сошедшей с небес, но уже по сугубо машинно-человеческой воле. А может быть, и сугубо машинной.

Отклик конвертера гравитационной энергии. Есть! Давай, не подведи меня вновь!

Знакомый спиралевидный вихрь энергии, окруживший тело Томаса. Мерцающие словно в северном сиянии краски видимого визуального спектра. Пространственный трансформер снова в деле! Теперь ему удастся оторваться от преследователей и выиграть несколько дополнительных десятков минут.

Включив режим максимального ускорения реактивной тяги и уже более не обращая внимания на стремительно уменьшающийся индикатор заряда внутренней батареи стеллар-костюма, Томас мчался к месту грядущего зова.

* * *

Вмонтированные в стены этого убежища и соединенные толстыми энергокабелями, идущими глубоко из-под земли от старого ядерного реактора, новостные визоры наперебой вещали об обнаружении и грядущей ликвидации убийцы одного из членов «Лиги Семи».

«Благодаря предпринятым мерам обеспечения безопасности к настоящему моменту силами корпоративных нетраннеров совместно с топ-менеджментом корпорации и службой внутренней безопасности Мегаполиса был обнаружен Томас Робинсон – главный подозреваемый в деле убийства горячо любимого нами главы «Симбионикса», нейрохакер и потомок сочувствующих силам уничтоженного полвека тому назад повстанческого движения.

Временно исполняющим обязанности главы корпорации «Симбионикс» была выдана лицензия для всех заинтересованных сторон на ликвидацию Томаса Робинсона в размере пятидесяти миллионов «кредо». В настоящий момент силами внутренней безопасности проводится уточнение точных координат дислокации подозреваемого…»

Томас выключил модуль шифрующего квантового передатчика, глубоко вздохнул, вбирая в свои легкие спертый воздух своей нейролаборатории и забавы ради слегка покачался в самодельном обветшалом кресле перед терминалом.

Все было так, как и должно было быть. По-другому было нельзя. Сеанс связи в обход нейросети с лидерами нового Сопротивления завершен, код вируса и информация об уязвимых точках входа в личные сегменты остающихся шести лидеров корпораций переданы. Предзаписанные видео и тексты обращения к гражданам Мегаполиса вместе с его прощальным словом загружены в зашифрованный фрагмент нейросети и спустя пару десятков минут будут ретранслированы на визоры миллионов жителей Мегаполиса одновременно с началом работы кода вируса.

Гидра нового цифрового мира падет – и дай-то любой слышащий нас Бог, чтобы она не воскресла вновь. Но это будет уже не его, Томаса, выбор. Свой выбор он уже сделал.

Краем глаза, все еще продолжая скользить по новостным лентам визоров, Томас взглянул на данные внутренних камер в спусковых туннелях его убежища, когда-то давно построенного над подземной атомной электростанцией. На камерах, замутненных от начавшего разливаться по туннелям газа, отчетливо проступали мелькающие тут и там силуэты роботов-ищеек и солдат службы внутренней безопасности в черных как ночь тесса-костюмах.

«Нет, ребята, сегодня все-таки не ваш день. А завтра – тем более».

Вот один из солдат что-то кричит остальным, указывая пальцем вниз. Выстрел лазерной винтовки – и изображение на одной из установленных Томасом камер слежения гаснет.

«Томас Робинсон! Вы обвиняетесь в убийстве главы «Симбионикса» и будете ликвидированы на месте без вторичных предупреждений во имя спокойствия и всеобщего блага Мегаполиса!»

Усиленный аудиотрансляторами голос заливает подземную рубку Томаса.

«Ну же, твари, вперед! Покажите мне, на что вы способны. А потом покажу я».

Взрыв заложенной наверху взрывчатки. Со стен рубки осыпается пыль.

«Вы станете такой же пылью, понимаете? Вы стали ей давным-давно, когда присягнули вашим мертвым корпоративным богам».

Лязг челюстей роботов-ищеек, прогрызающих своими зубами бетон.

«Псы мертвого режима. Сможете ли вы когда-нибудь снова стать людьми?»

Звуки брани за последней отделяющей два совершенно разных мира массивной титаново-керамической дверью. Вмятины и сыплющиеся из нее искры.

«Томас Робинсон, у вас нет шансов на спасение!»

«Это вы обрекли себя давным-давно».

В последний раз развернувшись в кресле, с горькой усмешкой на лице Томас взял в руки небольшой куб припасенного нейтринного детонатора. Пальцы его на мгновение замерли в нерешительности, а потом сжались и легли на кнопку взрывателя. Он гордо поднял голову на рушащуюся дверь, силясь запечатлеть в своей душе эти финальные аккорды.

«Войдите!» – громогласно провозгласил он.