Тюрьма
Надзиратель вверенной ему иномировой тюрьмы возбужденно ходил по приемным покоям, время от времени выдыхая языки бардового пламени. Он был неимоверно счастлив. Совсем скоро к нему должны были поступить несколько миллионов новых свежеразвоплощенных узников. Несколько миллионов будущих рабов. Посеянные ими в душах и взросшие за несколько сотен лет семена наконец-то дают свои всходы. Грандиозно!
Раскатистый, полный ярости и торжества утробный смех огласил помещение, заставив завибрировать в страхе тонкие язычки освещающих погруженный в полутьму зал жаровен. Точно в ответ на него, в расположенном в углу зала котле смачно забулькала жижа. Спящий рядом с котлом цербер спросонья приоткрыл один глаз и крепко зевнул обеими глотками, словно выходя из многовекового оцепенения. Где-то вдалеке, на ином плане, заржали в ожидании своих ездоков кони.
Первых нескольких новоприбывших Надзиратель решил допросить сам – снять, так сказать, сливки темного пламени с их черных душ. Остальными займутся его подопечные. Времени было навалом. В конце концов, что есть смерть и вечность для никогда не живших?
Легкий щелчок хвоста по черному камню пола – и вот первый из будущих заключенных уже сидит перед ним, удивленно озираясь по сторонам. Пришло время для допроса очередной умершей души. Раскинувшись на обитом кожей костяном троне, Надзиратель вперил взор своих красных как кровь глаз, в которых плясали языки ставшего игривым пламени, в своего нового новоразвоплощенного раба.
– Земной правитель, – властный тон Надзирателя не спрашивал, а утверждал. – Убийца. Люблю таких!
– Правда? – удивленно опешил отдаленно напоминающий человека эфирный образ. – На Суде мне сказали, что Бог оставил меня, потому что…
– Потому что ему не нужны такие, как вы, – не дал закончить ему Надзиратель. – А мы в вас души не чаем. Очень уж она хороша своей темнотой, ваша душа.
– Но я же уже всем говорил, что у меня не было выбора. Народ восстал! Под угрозой была сама моя жизнь!
– Вот как? – словно с долей иронии склонил вбок один из своих рогов Надзиратель. – И почему же он, интересно, так опрометчиво поступил?
– Понятия не имею! – горько всплеснула руками эфирная фигура бывшего земного правителя. – Неблагодарным простолюдинам вечно чего-нибудь да не хватает! Выродки!
– И вы отблагодарили их казнями и массовыми расстрелами… – гаркнул Надзиратель. – Люблю таких! Далеко пойдете! Как насчет работы моим заместителем?
– А… а так можно? Наверное, это слишком большая честь для меня? Думаю… наверное… учитывая обстоятельства… я согласен.
– Тогда по рукам и копытам! – гаркнул Надзиратель, и от этого грозного рыка языки пламени жаровен вновь затрепетали точно на невидимом ветру. – Будете замещать меня в одном из темных миров.
Щелчок пальцами лапы, стук копыт по украшавшим подножие трона черепам – и очертания эфирной фигуры резко заколебались, на голове у нее внезапно стали вытягиваться рога, начал вытягиваться раздваивающийся на конце хвост, а некогда зеленого цвета глаза стали наливаться кровью…
– Что вы со мной… это не то, что я… это не я…
– По образу и подобию своему… – философски закончил за него Надзиратель, словно нехотя расплываясь в улыбке. – Следующий!
– Можно войти, да? – робко произнес материализовавшийся на месте исчезнувшего правителя образ иного человека. – Тук, тук, тук?
– Врач. Вакцинатор. Друг мой, как же я рад нашей с вами неземной встрече! – хохотнул Надзиратель. – Двери моей скромной обители всегда открыты для таких, как вы!
– Я, кажется, немного заплутал, – переминаясь с ноги на ногу, смущенно признался дух бывшего врача. – Дошел только до шестьсот шестьдесят пятого кабинета, а мне бы надо в…
– Наш, с позволения сказать, врачебный кабинет, как раз и будет следующим! На что жалуетесь, больной?
– Холодно… очень… у вас здесь холодно… – поеживаясь, сообщил дух, будто бы в зале не было ни одной из жаровен.
– Это правда! – неожиданно резко согласился с ним Надзиратель. – В злых сердцах нет тепла! Но специально для вас мы разработали вакцины от сердца. Они их, как вы догадались… трансформируют. Я бы даже сказал, генно-модифицируют. В кусок льда!
С этими словами Надзиратель властно взмахнул рукой, и над эфирной фигурой трясущегося от холода врача внезапно начали парить тридцать шприцов, целясь своими иглами прямиком в глаза и сердце.
– Что… но я же… мы спасали их!
– От жизни? Молодцы, хвалю! Хоть небольшая часть из них все-таки попала на небеса, большая же часть вскоре придет именно в наш чертог!
– Была… эпидемия… Мы лечили…
– Н-е-е-т! – загоготал Надзиратель. – Вы ее породили! Заразили даже детей. Справились лучше, чем фашисты! И вся ваша так называемая «клятва Гиппократа» теперь – не более, чем фиговый лист, призванный закрыть вашу неуемную жажду наживы на человеческой боли и страданиях! Вы пытались лечить только тела, и никогда не вспоминали про душу! Но ваша собственная душа вам больше уже и не понадобится…
– Но… мы же не знали, что она…
– Еще как существует! И ваша теперь – в нашем прямом распоряжении до скончания времен.
– Но… наши опыты…
– Поупражняйтесь пока лучше на крысах!
Новый взмах когтистой лапы, властный удар копытом – и очертания фигуры врача стали стремительно уменьшаться, искажаться, словно в какой-то стремительной мутации, а уже через несколько секунд под ногами Надзирателя бегала, слабо попискивая, огромная черная крыса.
– Вакцины свои не забудь! – вымолвил Надзиратель за секунду до того, как пригвоздить ее тридцатью парившими в воздухе шприцами к полу. – Следующий!
– Ух, клево! Вы знаете, местная плотоядная флора и огнедышащая фауна представляется мне в высшей степени разнообразной, наполненный серой и пеплом воздух прекрасно тонизирует мои легкие, а от вида вашего трона у меня прямо-таки захватывает дух! Я мог бы написать об этом прекраснейшую статью в…
– Лицемер! – резко бросил возникшему в зале и быстро затараторившему человеческому образу, но не подобию, Надзиратель. – Каких много!
– Да, да, дак вот, как я уже упомянул, я мог бы написать, как здорово у вас…
– Журналист! Жизнь по лжи! Люблю! – копыта Надзирателя зацокали в возбуждении, а хвост раздвоился на конце. – Ты хорошо послужил нашему делу вместе с врачами-убийцами. Какую награду ты хочешь за введение в заблуждение миллионов?!
– Нет, нет, вы меня не так поняли, мы не вводили в заблуждение, мы всего лишь высказывали свою личную точку зрения, которая может не совпадать…
– Высказывали?! – и жаровни в зале опять затрепетали от раскатистого смеха, а вновь было погрузившийся в сон цербер приоткрыл один глаз. – Вы не высказывали, вы навязывали! Ложь с ваших поганых языков лилась в уши доверчивых душ на протяжении десятилетий! Десятки миллионов обманутых и загубленных душ, прекрасный урожай. Какую награду ты хочешь?!
– Ну… я… мы… даже не знаю, что сказать…
– Тогда замолкни навеки!
Губы и рот эфирного духа журналиста внезапно самопроизвольно зашевелились, глаза округлились от ужаса, а через несколько секунд он с диким хрипом выплюнул свой почерневший и шевелящийся язык. Язык этот, отныне живущий вполне самостоятельной жизнью, стал извиваться словно червь, уползая в сторону кипящего котла, где вскорости его схватил и растерзал на части очнувшийся цербер. С выпученными от ужаса глазами дух журналиста держался руками за рот, не в силах произнести более ни слова.
Удовлетворенно переминаясь с копыта на копыто, этот властелин девятого круга Ада приставил когтистый палец лапы ко лбу своей жертвы, стремительно что-то вычерчивая на нем.
– Наш, – удовлетворенно подтвердил он спустя короткое время. – Не хотите быть детьми Божьими – будете нашими рабами. – Следующий!